Неточные совпадения
Любовное свидание
мужчины с женщиной именовалось «ездою на остров любви»; грубая терминология анатомии заменилась более утонченною; появились выражения вроде «шаловливый мизантроп», [Мизантро́п — человек, избегающий
общества, нелюдим.] «милая отшельница» и т. п.
Она видела, что сверстницы Кити составляли какие-то
общества, отправлялись на какие-то курсы, свободно обращались с
мужчинами, ездили одни по улицам, многие не приседали и, главное, были все твердо уверены, что выбрать себе мужа есть их дело, а не родителей.
—
Мужчинам нужно развлечение, и Алексею нужна публика, поэтому я дорожу всем этим
обществом.
— Мне мама не позволяет ездить к ним; у Ляховских всегда собирается большое
общество; много
мужчин… Да вон и мама.
Происходили же все эти разговоры больше по вечерам в дамском
обществе, женщины больше тогда полюбили меня слушать и
мужчин заставляли.
Она в ярких красках описывала положение актрис, танцовщиц, которые не подчиняются
мужчинам в любви, а господствуют над ними: «это самое лучшее положение в свете для женщины, кроме того положения, когда к такой же независимости и власти еще присоединяется со стороны
общества формальное признание законности такого положения, то есть, когда муж относится к жене как поклонник актрисы к актрисе».
Отсутствие Кирила Петровича придало
обществу более свободы и живости. Кавалеры осмелились занять место подле дам. Девицы смеялись и перешептывались со своими соседами; дамы громко разговаривали через стол.
Мужчины пили, спорили и хохотали, — словом, ужин был чрезвычайно весел и оставил по себе много приятных воспоминаний.
Мы всегда были в этом отношении свободнее западных людей, и мы думали, что вопрос о любви между
мужчиной и женщиной есть вопрос личности и не касается
общества.
Это падение одинаково может постигнуть и
мужчину, как женщину; но в любящей женской натуре есть к нему путь, который каждую минуту может увлечь ее и по которому один шаг может уже сделать ее преступною и погибшею в глазах
общества.
Но для
мужчины подобные отношения не гибельны; на них все так и смотрят, как на невинное развлечение, они не оставляют на нем пятна позора перед
обществом.
Несколько
мужчин и несколько женщин (в числе последних и Лиза Бахарева) решились сойтись жить вместе, распределив между собою обязанности хозяйственные и соединивши усилия на добывание работ и составление общественной кассы, при которой станет возможно достижение высшей цели братства: ограждение работающего пролетариата от произвола, обид и насилий тучнеющего капитала и разубеждение слепотствующего
общества живым примером в возможности правильной организации труда, без антрепренеров — капиталистов.
Несколько раз в продолжение суток Горизонт заходил в третий класс, в два вагона, разделенные друг от друга чуть ли не целым поездом. В одном вагоне сидели три красивые женщины в
обществе чернобородого, молчаливого сумрачного
мужчины. С ним Горизонт перекидывался странными фразами на каком-то специальном жаргоне. Женщины глядели на него тревожно, точно желая и не решаясь о чем-то спросить. Раз только, около полудня, одна из них позволила себе робко произнести...
Тот, пожав ему руку, молодцевато вошел в зало и каким-то орлом оглядел все
общество: дам было много и
мужчин тоже.
Одно ее замечание, один намек ее уже могли погубить репутацию, — уж так она себя поставила в
обществе; боялись ее даже
мужчины.
— Вот видите: и сейчас оне это слово «так» сказали, — хихикнул он, словно у него брюшко пощекотали, — что же-с! в даме это даже очень приятно, потому дама редко когда в определенном круге мыслей находится. Дама — женщина-с, и им это простительно, и даже в них это нравится-с. Даме
мужчина защиту и вспомоществование оказывать должен, а дама с своей стороны… хоть бы по части
общества: гостей занять, удовольствие доставить, потанцевать, спеть, время приятно провести — вот ихнее дело.
Я сказала сейчас, что женщины любят то, что в порядочном
обществе известно под именем causerie. [легкой беседы (франц.)] Наедине с женщиной
мужчина еще может, a la rigueur, [в крайнем случае (франц.)] ограничиться вращением зрачков, но в
обществе он непременнодолжен уметь говорить или, точнее, — занимать. Поэтому ему необходимо всегдаиметь под руками приличный сюжет для разговора, чтобы не показаться ничтожным в глазах любимой женщины. Ты понимаешь, надеюсь, к чему я веду свою речь?
Приезжий элемент незаметно вошел в состав собственно заводского
общества, причем связующим звеном явились, конечно, женщины: они докончили то, что одним
мужчинам никогда бы не придумать.
Кофе был подан в кабинет, и Лаптев все время дурачился, как школьник; он даже скопировал генерала, а между прочим досталось и Нине Леонтьевне с Раисой Павловной.
Мужчины теперь говорили о дамах с той непринужденностью, какой вознаграждают себя все
мужчины за официальные любезности и вежливость с женщинами в
обществе. Особенно отличился Прозоров, перещеголявший даже Сарматова своим ядовитым остроумием.
Как и всегда в офицерском
обществе, дамы держались врозь от
мужчин, отдельной кучкой.
Герой мой, проговоривший с своею дамою не более десяти слов, был именно под влиянием этой мысли: он, видя себя собратом этого
общества, не без удовольствия помышлял, что еще месяца три назад только заглядывал с улицы и видел в окна мелькающими эти восхитительные женские головки и высокоприличные фигуры
мужчин.
— С расчетом, а не по расчету. Только расчет этот должен состоять не в одних деньгах.
Мужчина так создан, чтоб жить в
обществе женщины; ты и станешь рассчитывать, как бы жениться, станешь искать, выбирать между женщинами…
Она не замечала даже, что постоянно находится в
обществе одних
мужчин и что между нею и другими женщинами, имеющими постоянное положение, легла какая-то непреодолимая преграда…
Маша часто уходила на мельницу и брала с собою сестру, и обе, смеясь, говорили, что они идут посмотреть на Степана, какой он красивый. Степан, как оказалось, был медлителен и неразговорчив только с
мужчинами, в женском же
обществе держал себя развязно и говорил без умолку. Раз, придя на реку купаться, я невольно подслушал разговор. Маша и Клеопатра, обе в белых платьях, сидели на берегу под ивой, в широкой тени, а Степан стоял возле, заложив руки назад, и говорил...
Глумов. Гуляет в саду с молодыми людьми. Вот вам доказательство, что я женюсь не по склонности. Мне нужны деньги, нужно положение в
обществе. Не все же мне быть милым молодым человеком, пора быть милым
мужчиной. Посмотрите, каким молодцом я буду, каких лошадей заведу. Теперь меня не замечают, а тогда все вдруг заговорят: «Ах, какой красавец появился!» — точно как будто я из Америки приехал. И все будут завидовать вам.
Далее барон изложил, что воспитание женщины важнее даже воспитания
мужчины, так как она есть первая наставница и руководительница детей своих, и что будто бы всеми физиологами замечено, что дети, и по преимуществу мальчики, всегда наследуют нравственные качества матери, а не отцов, и таким образом женщина, так сказать, дает всецело гражданина
обществу.
Мерова по опыту знала, что если бы ее Петр Евстигнеевич увидел, что она вдали от прочего
общества сидит вдвоем с
мужчиной, так не поблагодарил бы ее; разрешая себе всевозможные шалости, он не позволял ей малейшего кокетства с кем бы то ни было.
Через этакого красавца и сама-то попадет в
общество, в котором и
мужчине быть совестно, и нас-то наделит родственником, что не только руку подать стыдно, а того и гляди увидишь их на скамье подсудимых за мошенничество!
Но и в замужестве затворничество не прекращалось, и в кругу
мужчин могли быть только женщины, уже отверженные от
общества, о существовании которых в древней Руси, совершенно независимо от Немецкой слободы, рассказывает Таннер.
«Супруга моя, — воскликнул он, — и какие с нею пожаловали дамы, пускай домой поедут, а мы, господа
мужчины, помянем скромной трапезой тень усопшея рабы твоея!» Предложение г. Ратча было принято с искренним сочувствием; «почтенное» священство как-то внушительно переглянулось между собой, а офицер путей сообщения потрепал Ивана Демьяныча по плечу и назвал его патриотом и душою
общества.
У предводителя назначен был обед.
Общество было прежнее, за исключением Мановского и Эльчанинова. Клеопатра Николаевна сидела на диване между Уситковою и Симановскою. Перед ними стоял исправник. Прочие дамы сидели на креслах.
Мужчины стояли и ходили. Все ожидали графа.
Она рассказала брату, как губернский лев с первого ее появления в
обществе начал за ней ухаживать, как она сначала привыкла его видеть, потом стала находить удовольствие его слушать и потом начала о нем беспрестанно думать: одним словом, влюбилась, и влюбилась до такой степени, что в
обществе и дома начала замечать только его одного; все другие
мужчины казались ей совершенно ничтожными, тогда как он владел всеми достоинствами: и умом, и красотою, и образованием, а главное, он был очень несчастлив; он очень много страдал прежде, а теперь живет на свете с растерзанным сердцем, не зная, для кого и для чего.
И неужели именно его я вижу теперь одетым в форму, почти членом
общества, почти
мужчиной?»
Он застал всё
общество, оставленное им поутру, на террасе; все, и Надежда Алексеевна между прочими, сидели в кружке около
мужчины лет тридцати двух, смуглого, черноволосого и черноглазого, в бархатной куртке, с небрежно повязанным красным платком на шее и гитарою в руках.
У
мужчин прически à la jeune France [во вкусе молодой Франции (франц.)], à la russe [по-русски (франц.)], à la moyen âge [по-средневековому (франц.)], à la Titus [как у Тита (франц.)], гладкие подбородки, усы, испаньолки, бакенбарды и даже бороды, кстати было бы тут привести стих Пушкина: «какая смесь одежд и лиц!» Понятия же этого
общества были такая путаница, которую я не берусь объяснить.
Мужчин было мало: день был будничный, все были в канцеляриях и вообще на работе. Были, конечно, оба брата Мендель и Дробыш… Мы переглядывались и нервничали. Аня была рассеянна и порой отвечала невпопад. В молодом
обществе царствовала какая-то непонятная неловкость, которая передавалась и старшим.
Венеровский. Да-с, вот так-то в устах толпы и компрометируется великая доктрина эманципации женщин! Она не в том, совсем не в том. Свобода женщины в том, чтобы быть равноправной
мужчине и не быть вечно на помочах отца, а потом мужа. Женщина должна твердо стоять в
обществе на своих ногах и быть в силах прямо смотреть в лицо этому
обществу.
Катерина Матвеевна. Позвольте, позвольте, я не все сказала. Жизнь, которая ожидает нас, будет иметь значение не только для нас, но и для целого
общества. Мы будем первообраз новых отношений
мужчины и женщины, мы будем осуществлением идеи века, мы будем…
Мы не думаем, чтоб это зависело от случайной ошибки автора; нет, в нашем
обществе еще очень недавно, да и не между женщинами, а из среды
мужчин возвышался и блистал особенный тип людей, гордившихся своим устранением от окружающей их среды.
Общество состояло из
мужчин: офицеров и некоторых окружных помещиков.
Когда мы входим в
общество, мы видим вокруг себя людей в форменных и неформенных сюртуках или фраках; эти люди имеют пять с половиной или шесть, а иные и больше футов роста; они отращивают или бреют волосы на щеках, верхней губе и бороде; и мы воображаем, что мы видим перед собой
мужчин.
«Среди тех ничтожно-мелких искусственных интересов, которые связывали это
общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых
мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило все и царило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление, очевидно, поддельно. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах».
То были женщины, которых, по неизвестным еще пока причинам, как «умалишенных», удаляли из
общества под попечительный надзор игумений [Для
мужчин в XVIII столетии устроены были особые казематы в монастырях Соловецком и Спасо-Евфимьевом Суздальском.
Заключив этот союз взаимной пощады, мы крепко стиснули друг другу руки и поцеловались, что, впрочем, не обратило на нас особенное внимание прохожих — вероятно потому, что в тогдашнем ополяченном киевском
обществе поцелуи при уличных встречах знакомых
мужчин были делом весьма обыкновенным.
Цель и смысл соединения
мужчины и женщины лежит не в роде и не в
обществе, а в личности, в ее стремлении к полноте и к цельности жизни, к вечности.
В кресла было приглашено целое
общество — больше
мужчины — из стародворянского круга, из писателей, профессоров, посетителей Малого театра. Там столкнулся я опять с Кетчером, и он своим зычным голосом крикнул мне...
Меня взяла в ложу бельэтажа тетка со стороны отца, и я изображал из себя молодого человека во фраке. Тут было все тогдашнее светское
общество. В литерной ложе дочь генерал-губернатора, графиня Нессельроде, тогдашняя львица, окруженная всегда
мужчинами, держала себя совершенно по-домашнему, так же как и ее кавалеры.
Жили в Казани и шумно и привольно, но по части высшей „интеллигенции“ было скудно. Даже в Нижнем нашлось несколько писателей за мои гимназические годы; а в тогдашнем казанском
обществе я не помню ни одного интересного
мужчины с литературным именем или с репутацией особенного ума, начитанности. Профессора в тамошнем свете появлялись очень редко, и едва ли не одного только И.К.Бабста встречал я в светских домах до перехода его в Москву.
Однажды весною, в 1889 году, я зашел по какому-то делу в помещение
Общества русских студентов. Лица у всех были взволнованные и смущенные, а из соседней комнаты доносился плач, — судя по голосу,
мужчины, но такой заливчатый, с такими судорожными всхлипываниями, как плачут только женщины. И это было страшно. Я вошел в ту комнату и остановился на пороге. Рыдал совершенно обезумевший от горя Омиров. Я спросил соседа, в чем дело. Он удивленно оглядел меня.
Выдумать грязную сплетню на нее, как на жену и женщину! На нее! Стоило десять лет быть верною Евлампию Григорьевичу! Да, верной, когда она могла пользоваться всем… и здесь, и в Петербурге, и за границей. Ей вот тридцать второй год пошел. Сколько блестящих
мужчин склоняли ее на любовь. Она всегда умела нравиться, да и теперь умеет. Кто умнее ее здесь, в Москве? Знает она этих всех дам старого дворянского
общества. Где же им до нее? Чему они учились, что понимают?..
В самый разгар гулянья, часу в четвертом, в губернаторском павильоне, построенном на берегу реки, собралось греться местное отборное
общество. Тут были старик губернатор с женой, архиерей, председатель суда, директор гимназии и многие другие. Дамы сидели в креслах, а
мужчины толпились около широкой стеклянной двери и глядели на каток.